Ось Россия — Турция — Иран на Ближнем Востоке в противовес другим линиям в регионе постоянна? Или все-таки это ситуативная вещь, связанная с решением конкретных проблем и задач в Сирии? Что такое НАТО? И какова главная задача Турции на Ближнем Востоке сегодня?
Об этом в видеостудии «Правды.Ру» рассуждали эксперты-востоковеды заместитель председателя Ассоциации российских дипломатов Андрей Бакланов и доцент Института международных отношений МГЛУ Икбаль Дюрре.
— Андрей Глебович, хотя Астана сейчас называется Нур-Султан, Астанинский процесс продолжается. Можем ли мы говорить, что существует постоянная ось Россия — Турция — Иран на Ближнем Востоке в противовес другим линиям в регионе? Или все-таки это ситуативная вещь, связанная с решением конкретных проблем и задач в Сирии?
Андрей Бакланов: Я думаю, что все-таки второе. Это ситуационная линия, направленная на то, чтобы в условиях, когда организации, начиная с ООН, которые должны были работать в направлении Ближнего Востока в целом и Сирии в частности на разблокирование ситуации, оказались беспомощными, суметь что-то сделать.
Что-то надо было делать. Мы в индивидуальном плане пошли на такие крайние меры, как организация прямой военно-технической и военной помощи Сирии. И вот три государства оказались в связке в плане возможностей оказания реального влияния на то, что там происходит. И они вместе уже оказались из-за того, что во многом на определенном этапе развития ситуации в Сирии и вокруг нее совпадали наши интересы.
В то же время я думаю, что эта временная комбинация наших трех сторон может стать зачатком того, что будет наиболее характерно для системы международных отношений в XXI веке. Ведь XX век — это две системы, два блока — НАТО и Варшавский договор. Они были немножко тяжеловесные. И честно говоря, реально они редко использовались.
Если взять Варшавский договор, то назначение генералов в структуру Варшавского договора рассматривалось как очень почетная, но последняя ступенька перед выходом на пенсию. Потому что все понимали, что в плане оперативных действий организация Варшавского договора носит в основном символический характер. А реально что-то решали наши индивидуальные действия как сверхдержавы. Примерно то же самое было и с НАТО.
— Так ведь как только развалился Варшавский договор, натовцы начали бомбить Югославию, начали вторгаться в Ливию, в Ирак и т. д.
— Любая бюрократия заинтересована жить дальше и кормить своих детей, внуков и т. д. Я в НАТО был. На военную организацию ее штаб-квартира похожа мало. Она похожа на такой блатной научно-исследовательский институт. Там семинары, еще какие-то подобные вещи. Ходят красивые девушки, красиво все выглядит, но как-то с трудом верится, что это военно-политическая организация.
Они не тянут на серьезный оборонный блок. И они сами об этом знают, поэтому и стараются как-то все-таки погрознее выглядеть, ищут себе работу и иногда находят. Не дай Бог, чтобы они работу находили, как в Югославии и т. д. Хотя и в этом случае за спиной вывески стоит совершенно определенное государство — Соединенные Штаты Америки.
В тех случаях, когда надо, они кого-то за ниточки вытаскивают, чтобы дополняли. Я думаю, что вместо таких тяжеловесных союзов, то ли оборонных, то ли наступательных, то ли просто военно-политических, будет все чаще и чаще применяться формат, который мы сделали в Астане.
Такая ситуативная связка, рассчитанная на решение определенной задачи и имеющая, наверное, какой-то определенный период времени, пока она преобразуется, может быть, в какую-то другую структуру или просто отпадет необходимость именно в таком виде увязки своих действий.
— Икбаль, гаранты Астанинского процесса — это Россия, Иран и Турция. Но ведь одновременно существует и другая ось: Анкара — Доха. Политическая ось Турция — Катар противостоит оси Саудовская Аравия — Египет. Потому что идет борьба за доминирование явно в мусульманском, суннитском мире. Поэтому у Катара особое отношение с турками, основанное на «Братьях-мусульманах». Как внешняя политика Турции рассматривает совмещение этих ситуаций?
Икбаль Дюрре: Все-таки основное противостояние в борьбе за лидерство в суннитском мире — между Турцией и саудитами. Дело в том, что катарско-турецкая ось, на мой взгляд, пока что не является серьезной силой в Сирии. На практике мы этого не видим. Отношения Катара к Турции хорошее, но этого недостаточно для того, чтобы это было той силой, с которой на сирийском направлении будут считаться.
— А вне сирийского направления?
И. Д.: В последнее время Катар во время определенного экономического кризиса в Турции, как, впрочем, везде в регионе, оказал достаточно ощутимую помощь, но это было в виде инвестиций и все-таки не так много, как ожидалось.
Во-вторых, учтите, что на Катар влияет не только Турция. На Катар влияют и западные державы, в частности США. Поэтому я не думаю, что, опять-таки, катарско-турецкий союз может составить какое-то равновесие в отношениях с другими арабскими суннитскими странами.
А политику Турции в регионе определяют несколько факторов. Во-первых, до некоторого времени, когда партия Эрдогана набирала в весе, особенно во время предыдущего министра иностранных дел Давутоглу, неоосманская идея доминировала во внешней политике Турции. Была даже идея объединить тюркские республики. Но со временем стало ясно, что все-таки это крайне тяжелая задача.
Сейчас именно в сирийском направлении, мне кажется, определяет турецкую политику, во-первых, нерешенность курдского вопроса в Турции. Турция очень боится, они не хотят появления где-либо курдов с таким статусом, как в Ираке. Там на сегодняшний день у курдов есть некая автономия, даже федерация. Если такое же образование состоится в Сирии, это может стать поводом такого же развития событий и в Турции. Анкара этого категорически не хочет допускать.
Поэтому, я думаю, что в данный момент доминирующий фактор во внешней политике Турции в сирийском направлении — это не давать курдам вместе с американцами создать на севере Сирии зону, которая будет автономна. Тем более, что в будущем она гипотетически может воссоединиться с Иракским Курдистаном. Турция этому процессу хочет всячески помешать. Это сейчас главная задача для Турции.
Беседовал Саид Гафуров
К публикации подготовил Юрий Кондратьев